Не догоняй давно ушедший поезд. Рассказы - Ольга Трушкова

Конечно, Вера Николаевна не знакома с женщиной, подворье которой тайком, но очень пристально рассматривала городская чистюля, да и к своим соседям через забор не заглядывает, считая это крайне неприличным, но собака, живущая у самой Веры Николаевны, ест то, что ест и хозяйка. Что же касается белков, то теперь это не проблема – даже в сельских торговых точках есть относительно недорогой сбалансированный собачий корм. Для кошек тоже.

Но более всего поразила Веру Николаевну то, что, по твёрдому убеждению графоманки, «…городские люди, в отличие от деревенских, жалеют кошек и собак, потому что они читают книги и смотрят телевизор».

Ну и как вам такое вот «умозаключение» и ничем не прикрытое высокомерие? Выходит, ошибалась Вера Николаевна, полагая, что люди любят животных по доброте душевной? Оказывается, для того, чтобы любить животных, их и иметь-то вовсе необязательно! Для этого-то и нужно всего-ничего: быть горожанином, читать книги и смотреть телевизор.

Вера Николаевна припомнила давнишнюю историю, свидетелем которой сама оказалась. А произошла эта история в самом настоящем большом городе.

Припав к экрану телевизора, трое подростков с трудом сдерживали слёзы – они совершенно искренне переживали за Белого Бима с чёрным ухом, а потом на лестничной площадке ругали последними словами тех бездушных людей, которые сгубили собаку, «брата их меньшего».

«Зря мы ругаем молодёжь, зря. Нормальная смена нам растёт, добрые ребятки подрастают», – подумала тогда Вера Николаевна, нажав кнопку вызова лифта.

А днём позже эти «добрые ребятки» – и книги читающие, и телевизор смотрящие! – поймали бездомного котёнка, привязали один конец длинной лески за его детородные органы, другой конец прикрепили к перилам лестницы. Потом затолкали своего «брата меньшего» в лифт и дали лифту старт.

У Веры Николаевны до сих пор в ушах стоит тот отчаянный предсмертный вопль бедного котёнка, она до сих пор корит себя, что не успела войти в подъезд хотя бы минутой ранее.

Нелюди есть везде: и в городах, и в сёлах – и ещё неизвестно, где их больше. Во всяком случае, в своём селе подобного издевательства над животными она не видела. Может, потому что в селе нет лифтов?

Ещё меньше Вере Николаевне хочется открывать для себя авторов, пытающихся проникнуть в прошлое и дать ему свою оценку: то жизнь придуманного «дворянского гнезда» описывать начинают, то будни Николая Второго и Великих княжон. Зачем? Ведь это давным-давно донесли до сегодняшнего читателя те, кто был тому свидетелем и даже сам принадлежал их сословию.

Вообще, основы многих сюжетов, размещённых на литературных сайтах в виде рассказов, повестей и даже романов, начали казаться Вере Николаевна подсмотренными через забор и нафаршированными собственной фантазией автора, зачастую не только откровенно бездарного, но ещё и совершенно глупого. Она вернулась к Валентину Распутину, Фёдору Абрамову, Виктору Астафьеву… Там нет фанфаронства, там есть только правда, эти люди пишут исключительно о том, что очень хорошо знают: о жизни таковой, какая она есть, о простых людях и их насущных проблемах.

Конечно, и в сегодняшней литературе, и на литературных сайтах тоже есть талантливые авторы, но – единицы, и найти их среди огромного количества графоманов невероятно трудно.

5

Наташа приехала за день до Нового года, разнесла в пух и прах тягостное одиночество матери, собрала и развеяла по ветру её депрессию. Как-то сразу всё пришло в движение, всё закрутилось и завертелось с невероятной скоростью.

Дочь очистила от снега все тропинки, наносила дров в дом и в баню, затопила тут и там печи, не забыв при всём этом о праздничном столе. Она приготовила блинчики с начинкой из красной икры, сделала нарезку для салата, сняла кожуру с мандаринов и красиво разложила их на блюде, предварительно разделив на дольки. На вопрос Веры Николаевны, зачем мандарины-то заранее этак готовить-то, да ещё в таком количестве, Наташа улыбнулась и ответила:

– Не годится в Новогоднюю ночь портить вид стола неэстетичными корками. А что много, так мы и не заметим, как всё в себя закинем, шампанское закусывая. Ещё и мало будет.

А тут и баня поспела.

Ах, баня, баня, баняМалиновый ты жар,Берёзовый дух мятыДа веничек пропарь.

В Сибири баня – это не просто мытьё своего грешного тела, это, если хотите, целый ритуал! Веник обязательно должен быть с зелёными листьями, а для этого не только время его заготовки знать нужно, но и выбрать «правильную» погоду в этот день. Да и сушить надобно по всем правилам.

Перед запариванием веник окатывают холодной водой – так он не будет терять листочки и пыль заодно смоется. Потом, минут за пятнадцать до того, как веником начнут пользоваться, его помещают в эмалированное ведро, заливают кипятком и накрывают плотной тканью.

Ах, какой запах разольётся, когда снимешь с ведра накидку да ещё плеснёшь из него на каменку ковш берёзового настоя!

Ещё Вера Николаевна, чтобы изнутри себя охлаждать и жажду утолять, всегда берёт в баню хлебный квас, приготовленный весной на том же самом берёзовом соке.

Вот в такой жарко натопленной бане мать и дочь смыли с себя прошлогодние неприятности, вдоволь нахлестались запашистым берёзовым веником и напоследок ополоснулись тем же настоем из ведра, разбавленным холодной водой – волосы после этого становятся шелковистыми, блестящими, а тело – атласным и будто невесомым.

– Хорошо-то как! – завернув себя в махровое банное полотенце размером с двуспальную простыню и блаженно развалившись на кровати, расслабленно произнесла дочь.

– Да, – согласилась с ней мать и тоскливо подумала: «Для меня хорошего-то только на два дня, а потом опять бессрочное одиночество. Хотя, почему бессрочное? Мой закат уже не за горами».

Будто прочитав её мысли, Наташа вздохнула.

– Я бы рада чаще тебя навещать, да ведь работа. Сама понимаешь, в бизнесе кручусь, а разве работодателю понравятся частые отлучки его подчинённой? Да и логистика требует моего постоянного присутствия.

Всё понимает Вера Николаевна, вот даже сегодня этот работодатель дочери звонил. Ну, конечно, сначала с наступающим Новым годом её поздравил, пожелал там чего-то, а потом они минут десять говорили про какие-то вагоны, то ли уже на товарной станции стоящие, то ли ещё находящиеся где-то в пути.

Праздничный стол был накрыт довольно прилично, как в старые добрые времена. Шампанское, фрукты и деликатесы вроде красной и чёрной икры привезла дочь, соления, варения – домашние заготовки, а вот сытные блюда Вера Николаевна уже не первый год готовит из мяса, купленного либо на рынке, либо у кого-нибудь из односельчан. Нынче ей повезло, да так, что даже самой неловко. Саша Извеков, друг её сына Димы, ещё в ноябре привёз Вере Николаевне домашней телятины целых тридцать килограммов и по такой низкой цене, в которую сегодня никто не поверит, а два килограмма так и вообще подарил. Да не только привёз, он ещё тут же отделил мякоть и порубил кости на мелкие части.

Кроме этого, когда Извековы забили кабанчика, это было уже в конце декабря, Сашина жена Света отправила Вере Николаевне новогодний подарок: целую свиную голову на холодец, мяса и сала килограммов на пять. Вера Николаевна пыталась рассчитаться, так Саша, привезший всё это, даже обиделся – подарок ведь.

Конечно, столько мяса одной-то ей ни в жизнь не съесть за зиму, пусть и длится она у них более полугода, но Вера Николаевна весной закатает остатки в стеклянные банки в виде тушёнки, которую так обожают её дети. Раньше, когда они держали своё хозяйство, Вера Николаевна всегда на лето мясо тушила. И одно мясо, и с квашеной капустой.

Саша и Наташу с электрички встретил, до самого дома доставил, а когда она попыталась вручить ему плату за это, так он опять обиделся. Как тогда, когда подарок привёз.

Нет, конечно, зря Вера Николаевна месяц назад думала, что сегодня каждый сам по себе – никто ведь не знал, что ей плохо. Вот когда узнали, так Света Извекова по телефону даже отругала её:

– Что же вы, Вера Николаевна, нам не сообщили? Если надо чего, звоните обязательно!

Раиса Степановна, бывшая коллега и давняя приятельница, узнав о приключившейся с Верой Николаевной беде, сама прийти не смогла – с высоким давлением боролась, но сразу же своих внучек отправила обслужить болящую.

Правда, к тому времени Вера Николаевна уже и без помощников со всем потихоньку справлялась, а с девочками они отменно почаёвничали.

Женщине опять стало невыносимо стыдно за те нелепые мысли о человеческой черствости. Люди разные. Везде. Всегда. Так и должно быть, потому что не будь зла, как бы мы узнали, что есть добро? Вот что она увидела, когда после той травмы впервые за неделю вышла за калитку? Разметенную соседями широкую дорожку от ограды и до самой проезжей части.